Фото: Балакин Вадим/GeoPhoto.ru
Arctic Sessions: научная дипломатия — ключ к возрождению сотрудничества в Арктике
Международное сотрудничество в Арктике, в значительной степени замороженное из-за санкций, возможно начать восстанавливать путем налаживания дипломатического взаимодействия в научной сфере. Об этом рассказали участники второго круглого стола из серии Arctic Sessions на тему «Научное сотрудничество в Арктике», состоявшегося 10 августа 2022 года. Ведущие эксперты из России и США обсудили вопросы, касающиеся вызовов и перспектив взаимодействия исследователей из разных стран в Арктическом регионе на сегодняшний день, а также роли научной дипломатии в условиях кризиса и политической напряженности.
Проект Arctic Sessions организован Центром содействия развитию международной журналистики «РБМЦ» совместно с Проектным офисом развития Арктики (ПОРА) при поддержке Фонда Горчакова и нацелен на поддержание «второго трека» арктической дипломатии в современных условиях. Модератором дискуссии выступил Илья Водолазов, научный секретарь экспертного совета ПОРА. Запись эфира доступна на канале ПОРА в YouTube.
Александр Сергунин, профессор факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета, в своем выступлении осветил теоретические аспекты развития научной дипломатии в Арктике. По мнению эксперта, от того, как каждая страна, которая занимается арктической научной дипломатией, определяет характер, природу и роль этой самой дипломатии в своей «арктической» стратегии, зависит эффективность всей внешней политики страны в регионе. В своем докладе профессор обозначил определение арктической дипломатии, которое, по его мнению, складывается из определенной общепринятой триады (согласно совместному докладу The Royal Society (Великобритания) и The American Association for the Advancement of Science (США) «Новые горизонты научной дипломатии: навигация по меняющемуся балансу сил», 2010):
Чтобы составить общее впечатление о современной научной дипломатии в российском представлении и исполнении, эксперт предложил обратиться к основным подходам. Первый из них – инструменталистский подход, в рамках которого во главу угла ставится международное научно-техническое сотрудничество в различных его формах и его практические результаты. Второй подход определяет научную дипломатию как один из инструментов «мягкой силы». Сторонники такого подхода считают главной задачей страны наращивание своего влияния в регионе, а научное сотрудничество при этом является лишь одним из способов достижения внешнеполитических целей. Третий же подход подразумевает, что научная дипломатия является не инструментом, но совершенно новым видом дипломатии, который коренным образом отличается от традиционной, где государство является основным актором. Сторонники этого подхода считают, что арктическая научная дипломатия должна включать в себя более широкий круг участников. Иными словами, не стоит делать ставку на государственные инструменты, а стоит больше доверять отдельным ученым, сетевым сообществам, научным, образовательным и неправительственным организациям.
Как считает эксперт, именно третий подход объединяет все себе ключевые параметры двух других, а значит, с его помощью возможно не только подчинить российскую научную дипломатию целям Арктической стратегии в целом, но и максимально продвинуть образ России как ответственного игрока, нацеленного на международное сотрудничество.
«Речь идет не просто о расширении научного сотрудничества, повышении авторитета и формировании позитивного имиджа страны в данном регионе, а ставится более амбициозная цель – улучшение межгосударственных отношений», – подчеркнул эксперт. Сергунин также отметил, что именно сейчас, когда усилия России в таких международных структурах, как Арктический совет, Совет Баренцева/Евроарктического региона блокируются или игнорируются, а каналы традиционной дипломатии оказываются недоступны либо оборваны, «контакты по научной линии, по неофициальным каналам остаются одним из небольших “ручейков”, с помощью которого еще можно поддерживать диалог между государствами. Поэтому третий подход в условиях глобального конфликта между Россией и Западом приобретает особо важную роль».
В заключение эксперт остановился на приоритетах России в рамках арктической научной дипломатии, которые, несмотря на заметно осложнившуюся международную обстановку, на сегодняшний день остаются неизменными. Среди них – действия в области изменения климата, защиты окружающей среды, сохранения биологического разнообразия в регионе, рационального и ответственного использования природных ресурсов, развитие «зеленой» и «синей» экономик, формирования устойчивых локальных сообществ, включающих малые коренные народы, а также научного сотрудничества.
О конкретных примерах российско-американского сотрудничества в Арктике в области климатической и экологической повестки рассказал Павел Девяткин, научный сотрудник The Arctic Institute (США). Для начала Девяткин подчеркнул важность взаимодействия двух стран в исторической перспективе и напомнил, что отношения России и США в регионе имеют очень долгую историю. Попытки установить научные связи между странами известны еще со времен до того, как США обрели независимость: в 1765 году в своем письме Михаилу Ломоносову Бенджамин Франклин попросил поделиться находками и открытиями относительно будущего Северного морского пути. Так научное сотрудничество между ведущими представителями научной мысли России и США начало влиять на дипломатические отношения между странами еще в XVIII веке.
Эксперт также отметил, что важность российско-американского сотрудничества в Арктике понимали даже во времена, когда политические разногласия между странами были максимальными. К примеру, активное научное сотрудничество между Россией и США шло в 1957-1958 гг., во время Международного геофизического года. В тот период в Арктике было основано порядка 40 научных станций, которые занимались изучением погодных условий в высоких широтах, движения льдов и влияния северного сияния на радиосвязь.
«Многие помнят “холодную войну” как период существенной напряженности и разрушений. Но это было и время достижений, так как научные сообщества по обе стороны усердно работали над тем, чтобы преодолеть существующие разногласия. Конкурентная и соперническая природа “холодной войны” непреднамеренно облегчала сближение России и США по экологическим вопросам, а также по вопросам милитаризации окружающей среды», – заметил эксперт. По его мнению, по окончании «холодной войны» именно взаимоотношения между учеными стали ключевым фактором в укреплении взаимного доверия в уже политической и военной сферах. Иными словами, именно арктическое международное сотрудничество открыло двери для других видов взаимодействия.
Следующей вехой в развитии арктического сотрудничества между Россией и США Девяткин выделил период с 1995 по 2014 год. В это время активно происходило создание новых международных органов и институтов, которые были призваны облегчить доступ иностранных ученых к российской Арктике. Эксперт отметил, что этот период ознаменован запуском одних из наиболее успешных форм российско-американского арктического сотрудничества – The Russian-American Initiative on Shelf-Land Environments in the Arctic (RAISE) и Russian-American Long-term Census of the Arctic (RUSALCA).
Обе инициативы были нацелены на развитие дипломатических отношений посредством так называемого эффекта «spillover». Так, в рамках программы RAISE исследователям из Агентства по охране окружающей среды США (EPA) удалось убедить Минприроды России в серьезности проблемы черного углерода для северных сообществ. Позже результаты исследований американских ученых легли в основы российской программы по инвентаризации выбросов черного углерода.
По мнению Девяткина, существование таких программ во времена политической напряженности и нестабильности доказывает, что научные достижения важнее политических расхождений. «Сегодня существуют опасения, что научная дипломатия в Арктике мертва. Эскалация конфликта в 2022 году серьезно ограничила арктическое международное сотрудничество. Так, несмотря на то, что индивидуальные совместные проекты между учеными продолжаются, звучат призывы политиков некоторых арктических государств, к примеру, Норвегии, о прекращении обмена данными, а также совместных научных публикаций», – заметил спикер. По его мнению, именно нехватка суверенитета данных и нестабильность в этой области могут сыграть существенную роль в контексте развития взаимоотношений между Россией и США в Арктическом регионе в средне- и долгосрочной перспективе.
Тем не менее, ситуация не безнадежна, полагает Девяткин. На сегодняшний день, в условиях еще ощутимой нехватки данных о российской Арктике, знания коренных народов и их имплементация в научные труды и исследования могут стать точкой сопряжения и перспективным направлением российско-американского арктического сотрудничества, учитывая, что развитие коренных народов и улучшение их благосостояния является одним из приоритетных направлений Арктической стратегии РФ. Именно поэтому «научная дипломатия является ключом к возобновлению международного сотрудничества в Арктике», считает эксперт.
Суммировал выводы двух предыдущих выступлений Пол Беркман, профессор, ассоциированный член Учебного и научно-исследовательского института ООН (ЮНИТАР), доцент факультета программы переговоров Гарвардской школы права; председатель Центра научной дипломатии (США). Обращаясь к вышеупомянутым определениям научной дипломатии, профессор вывел следующую понятийную формулу: «Научная дипломатия – это процесс, при этом процесс международный, междисциплинарный и инклюзивный, особенно отмечая, что инклюзия на сегодняшний день является самым серьезным вызовом. Этот процесс функционирует в рамках информированного принятия решений и в непрерывной связи с разрешением неотложных вопросов в средне- и долгосрочной перспективе. У процесса есть цель – сформировать общие интересы и сбалансировать национальные так, чтобы в конечном счете принести пользу всему, живущему на Земле, через поколения. Иными словами, когда мы говорим об Арктике, мы говорим о выживании всего на Земле», – подчеркнул профессор.
В своем выступлении Беркман поделился своими размышлениями о том, что именно послужило ключевым фактором сохранения высокого уровня взаимодействия и сотрудничества между Россией, США и другими странами в Антарктике и Арктике в период «холодной войны», несмотря на серьезные политические противоречия. Первой догадкой, созвучной с темой экспертной дискуссии, стала наука. Но, как отмечает Беркман, по мере более детального рассмотрения становится очевидным, что отправной точкой начала взаимодействия и последующего подписания Договора об Антарктике в 1959 являлся взаимный интерес, то есть необходимость заглянуть за пределы национальных интересов. Именно национальные интересы, считает эксперт, создают враждебность и предотвращают возможность диалога.
Сейчас, заметил эксперт, такой интерес тоже существует, и это – выживание всей планеты. «Мы живем в очень сложное время», – отметил эксперт, обращая внимание на сложившуюся неблагоприятную геополитическую обстановку. Эксперт также упомянул речь Михаила Горбачева 1987 года, которая создала уникальный прецедент: впервые глава государства апеллировал к общим международным интересам, а не к государственным, к назревшим вопросам международной безопасности. Такие вопросы, отмечает эксперт, сохраняются сегодня и в Арктическом регионе, и дискуссия в данной области особенно важна, так как через нее лежит путь к стабилизации и к укреплению взаимного доверия.
Среди ключевых наблюдений обсуждений в рамках серии экспертных круглых столов профессор Беркман выделил следующие:
Отвечая на поставленный выше вопрос, эксперт уверен, что государства окажутся абсолютно не способны на такой шаг в силу превалирования в их логике национальных интересов:
«Научное сообщество в данном случае имеет обязанности, которые превосходят обязанности национальных государств. Они касаются необходимых механизмов передачи председательства в Арктическом совете между странами-участницами. Передача председательства Норвегии в 2023 году представляет для России одновременно возможность и вызов… В задачи научного сообщества входит поддержание целостности Арктического совета. Если передачи председательства не состоится, если не будет соблюден принцип преемственности между председательствами между Россией и Норвегией, Арктический совет может прекратить свое существование», – заметил спикер.
В духе темы экспертной дискуссии профессор предложил вернуться к вопросам инклюзии. Инклюзия, согласно Полу Беркману, включает в себя шесть основных компонентов – вопросов, ответив на которые, мы можем получить формулу успешного и необходимого возобновления международного сотрудничества в Арктике:
Автор - Анастасия Суховеркова
Проект Arctic Sessions организован Центром содействия развитию международной журналистики «РБМЦ» совместно с Проектным офисом развития Арктики (ПОРА) при поддержке Фонда Горчакова и нацелен на поддержание «второго трека» арктической дипломатии в современных условиях. Модератором дискуссии выступил Илья Водолазов, научный секретарь экспертного совета ПОРА. Запись эфира доступна на канале ПОРА в YouTube.
Александр Сергунин, профессор факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета, в своем выступлении осветил теоретические аспекты развития научной дипломатии в Арктике. По мнению эксперта, от того, как каждая страна, которая занимается арктической научной дипломатией, определяет характер, природу и роль этой самой дипломатии в своей «арктической» стратегии, зависит эффективность всей внешней политики страны в регионе. В своем докладе профессор обозначил определение арктической дипломатии, которое, по его мнению, складывается из определенной общепринятой триады (согласно совместному докладу The Royal Society (Великобритания) и The American Association for the Advancement of Science (США) «Новые горизонты научной дипломатии: навигация по меняющемуся балансу сил», 2010):
- наука в дипломатии (научное консультирование внешнеполитических структур);
- дипломатия для науки (упрощение международного научного сотрудничества);
- наука для дипломатии (использование научного сотрудничества для улучшения взаимоотношений между странами).
Чтобы составить общее впечатление о современной научной дипломатии в российском представлении и исполнении, эксперт предложил обратиться к основным подходам. Первый из них – инструменталистский подход, в рамках которого во главу угла ставится международное научно-техническое сотрудничество в различных его формах и его практические результаты. Второй подход определяет научную дипломатию как один из инструментов «мягкой силы». Сторонники такого подхода считают главной задачей страны наращивание своего влияния в регионе, а научное сотрудничество при этом является лишь одним из способов достижения внешнеполитических целей. Третий же подход подразумевает, что научная дипломатия является не инструментом, но совершенно новым видом дипломатии, который коренным образом отличается от традиционной, где государство является основным актором. Сторонники этого подхода считают, что арктическая научная дипломатия должна включать в себя более широкий круг участников. Иными словами, не стоит делать ставку на государственные инструменты, а стоит больше доверять отдельным ученым, сетевым сообществам, научным, образовательным и неправительственным организациям.
Как считает эксперт, именно третий подход объединяет все себе ключевые параметры двух других, а значит, с его помощью возможно не только подчинить российскую научную дипломатию целям Арктической стратегии в целом, но и максимально продвинуть образ России как ответственного игрока, нацеленного на международное сотрудничество.
«Речь идет не просто о расширении научного сотрудничества, повышении авторитета и формировании позитивного имиджа страны в данном регионе, а ставится более амбициозная цель – улучшение межгосударственных отношений», – подчеркнул эксперт. Сергунин также отметил, что именно сейчас, когда усилия России в таких международных структурах, как Арктический совет, Совет Баренцева/Евроарктического региона блокируются или игнорируются, а каналы традиционной дипломатии оказываются недоступны либо оборваны, «контакты по научной линии, по неофициальным каналам остаются одним из небольших “ручейков”, с помощью которого еще можно поддерживать диалог между государствами. Поэтому третий подход в условиях глобального конфликта между Россией и Западом приобретает особо важную роль».
В заключение эксперт остановился на приоритетах России в рамках арктической научной дипломатии, которые, несмотря на заметно осложнившуюся международную обстановку, на сегодняшний день остаются неизменными. Среди них – действия в области изменения климата, защиты окружающей среды, сохранения биологического разнообразия в регионе, рационального и ответственного использования природных ресурсов, развитие «зеленой» и «синей» экономик, формирования устойчивых локальных сообществ, включающих малые коренные народы, а также научного сотрудничества.
О конкретных примерах российско-американского сотрудничества в Арктике в области климатической и экологической повестки рассказал Павел Девяткин, научный сотрудник The Arctic Institute (США). Для начала Девяткин подчеркнул важность взаимодействия двух стран в исторической перспективе и напомнил, что отношения России и США в регионе имеют очень долгую историю. Попытки установить научные связи между странами известны еще со времен до того, как США обрели независимость: в 1765 году в своем письме Михаилу Ломоносову Бенджамин Франклин попросил поделиться находками и открытиями относительно будущего Северного морского пути. Так научное сотрудничество между ведущими представителями научной мысли России и США начало влиять на дипломатические отношения между странами еще в XVIII веке.
Эксперт также отметил, что важность российско-американского сотрудничества в Арктике понимали даже во времена, когда политические разногласия между странами были максимальными. К примеру, активное научное сотрудничество между Россией и США шло в 1957-1958 гг., во время Международного геофизического года. В тот период в Арктике было основано порядка 40 научных станций, которые занимались изучением погодных условий в высоких широтах, движения льдов и влияния северного сияния на радиосвязь.
«Многие помнят “холодную войну” как период существенной напряженности и разрушений. Но это было и время достижений, так как научные сообщества по обе стороны усердно работали над тем, чтобы преодолеть существующие разногласия. Конкурентная и соперническая природа “холодной войны” непреднамеренно облегчала сближение России и США по экологическим вопросам, а также по вопросам милитаризации окружающей среды», – заметил эксперт. По его мнению, по окончании «холодной войны» именно взаимоотношения между учеными стали ключевым фактором в укреплении взаимного доверия в уже политической и военной сферах. Иными словами, именно арктическое международное сотрудничество открыло двери для других видов взаимодействия.
Следующей вехой в развитии арктического сотрудничества между Россией и США Девяткин выделил период с 1995 по 2014 год. В это время активно происходило создание новых международных органов и институтов, которые были призваны облегчить доступ иностранных ученых к российской Арктике. Эксперт отметил, что этот период ознаменован запуском одних из наиболее успешных форм российско-американского арктического сотрудничества – The Russian-American Initiative on Shelf-Land Environments in the Arctic (RAISE) и Russian-American Long-term Census of the Arctic (RUSALCA).
Обе инициативы были нацелены на развитие дипломатических отношений посредством так называемого эффекта «spillover». Так, в рамках программы RAISE исследователям из Агентства по охране окружающей среды США (EPA) удалось убедить Минприроды России в серьезности проблемы черного углерода для северных сообществ. Позже результаты исследований американских ученых легли в основы российской программы по инвентаризации выбросов черного углерода.
По мнению Девяткина, существование таких программ во времена политической напряженности и нестабильности доказывает, что научные достижения важнее политических расхождений. «Сегодня существуют опасения, что научная дипломатия в Арктике мертва. Эскалация конфликта в 2022 году серьезно ограничила арктическое международное сотрудничество. Так, несмотря на то, что индивидуальные совместные проекты между учеными продолжаются, звучат призывы политиков некоторых арктических государств, к примеру, Норвегии, о прекращении обмена данными, а также совместных научных публикаций», – заметил спикер. По его мнению, именно нехватка суверенитета данных и нестабильность в этой области могут сыграть существенную роль в контексте развития взаимоотношений между Россией и США в Арктическом регионе в средне- и долгосрочной перспективе.
Тем не менее, ситуация не безнадежна, полагает Девяткин. На сегодняшний день, в условиях еще ощутимой нехватки данных о российской Арктике, знания коренных народов и их имплементация в научные труды и исследования могут стать точкой сопряжения и перспективным направлением российско-американского арктического сотрудничества, учитывая, что развитие коренных народов и улучшение их благосостояния является одним из приоритетных направлений Арктической стратегии РФ. Именно поэтому «научная дипломатия является ключом к возобновлению международного сотрудничества в Арктике», считает эксперт.
Суммировал выводы двух предыдущих выступлений Пол Беркман, профессор, ассоциированный член Учебного и научно-исследовательского института ООН (ЮНИТАР), доцент факультета программы переговоров Гарвардской школы права; председатель Центра научной дипломатии (США). Обращаясь к вышеупомянутым определениям научной дипломатии, профессор вывел следующую понятийную формулу: «Научная дипломатия – это процесс, при этом процесс международный, междисциплинарный и инклюзивный, особенно отмечая, что инклюзия на сегодняшний день является самым серьезным вызовом. Этот процесс функционирует в рамках информированного принятия решений и в непрерывной связи с разрешением неотложных вопросов в средне- и долгосрочной перспективе. У процесса есть цель – сформировать общие интересы и сбалансировать национальные так, чтобы в конечном счете принести пользу всему, живущему на Земле, через поколения. Иными словами, когда мы говорим об Арктике, мы говорим о выживании всего на Земле», – подчеркнул профессор.
В своем выступлении Беркман поделился своими размышлениями о том, что именно послужило ключевым фактором сохранения высокого уровня взаимодействия и сотрудничества между Россией, США и другими странами в Антарктике и Арктике в период «холодной войны», несмотря на серьезные политические противоречия. Первой догадкой, созвучной с темой экспертной дискуссии, стала наука. Но, как отмечает Беркман, по мере более детального рассмотрения становится очевидным, что отправной точкой начала взаимодействия и последующего подписания Договора об Антарктике в 1959 являлся взаимный интерес, то есть необходимость заглянуть за пределы национальных интересов. Именно национальные интересы, считает эксперт, создают враждебность и предотвращают возможность диалога.
Сейчас, заметил эксперт, такой интерес тоже существует, и это – выживание всей планеты. «Мы живем в очень сложное время», – отметил эксперт, обращая внимание на сложившуюся неблагоприятную геополитическую обстановку. Эксперт также упомянул речь Михаила Горбачева 1987 года, которая создала уникальный прецедент: впервые глава государства апеллировал к общим международным интересам, а не к государственным, к назревшим вопросам международной безопасности. Такие вопросы, отмечает эксперт, сохраняются сегодня и в Арктическом регионе, и дискуссия в данной области особенно важна, так как через нее лежит путь к стабилизации и к укреплению взаимного доверия.
Среди ключевых наблюдений обсуждений в рамках серии экспертных круглых столов профессор Беркман выделил следующие:
- различные конфликты существовали на протяжении всего времени с момента основания Арктического совета в 1995 году, но еще ни разу до настоящего момента это не служило причиной приостановки деятельности этого международного института;
- коренные народы Севера и их общественные объединения оказались практически полностью исключены из процесса принятия решений по таким жизненно важным вопросам, как продовольственная безопасность, а также пользование природными ресурсами;
- поставить процесс на паузу относительно легко, но так ли легко его восстановить? Кто должен инициировать этот процесс?
Отвечая на поставленный выше вопрос, эксперт уверен, что государства окажутся абсолютно не способны на такой шаг в силу превалирования в их логике национальных интересов:
«Научное сообщество в данном случае имеет обязанности, которые превосходят обязанности национальных государств. Они касаются необходимых механизмов передачи председательства в Арктическом совете между странами-участницами. Передача председательства Норвегии в 2023 году представляет для России одновременно возможность и вызов… В задачи научного сообщества входит поддержание целостности Арктического совета. Если передачи председательства не состоится, если не будет соблюден принцип преемственности между председательствами между Россией и Норвегией, Арктический совет может прекратить свое существование», – заметил спикер.
В духе темы экспертной дискуссии профессор предложил вернуться к вопросам инклюзии. Инклюзия, согласно Полу Беркману, включает в себя шесть основных компонентов – вопросов, ответив на которые, мы можем получить формулу успешного и необходимого возобновления международного сотрудничества в Арктике:
- Кто? – Жители Арктики и всего мира в целом.
- Что? – Возобновление и поддержание международного сотрудничества.
- Когда? – Через поколения, непрерывно.
- Где? – В панарктическом регионе.
- Зачем? Почему? – Ради выживания всего на Земле, так как Арктика оказывает во многом несоразмерное влияние на другие социально-экономические аспекты.
- Как? – С помощью непрерывного научного сотрудничества.
Автор - Анастасия Суховеркова
12 августа 2022
