Фото: Сергей Карпухин

Этноэкспертиза в России: неправительственная или государственная?

27 июля на площадке Проектного офиса развития Арктики состоялось заседание Дискуссионного клуба ПОРА «Этнологическая экспертиза с целью устойчивого развития КМНС – практика, проблемы и перспективы дальнейшего развития». Его модератором выступил координатор Экспертного совета ПОРА Александр Воротников.

«Этнологическая экспертиза сегодня очень важна. Развитие Арктической зоны происходит уверенными темпами, несмотря на санкционные ограничения и геополитическую обстановку. Мы видим, что растёт грузопоток по Северному морскому пути, что развиваются новые проекты. Но всё это имеет и обратную сторону. Нагрузка на природные экосистемы возрастает. Соответственно, становятся всё более острыми вопросы регулирования проблем в традиционном природопользовании и взаимодействии с коренными народами севера», – сказал во вступительном слове председатель правления ПОРА Николай Доронин.

Пожалуй, наибольшая практика применения этнологической экспертизы наработана в Республике Саха (Якутия), где действует региональный закон о такой экспертизе. «За 13 лет в республике проведено 52 этнологические экспертизы, и на данный момент в работе ещё 8 проектов. Они касаются таких объектов, как газопровод «Сила Сибири» и космодром «Восточный», – рассказала Яна Борисова, руководитель отдела по делам народов Севера, правовой и этнологической экспертизы регионального Министерства по развитию Арктики и делам народов Севера.

У большинства экспертов не вызывает сомнения необходимость проведения подобных исследований. Однако их должный правовой статус, методология, ожидаемые результаты остаются предметом споров, из-за чего на сегодняшний день так и не принят федеральный закон об этнологической экспертизе.

«Мы попадём в очень нехорошую ситуацию, если мы сейчас на государственном уровне не примем серьёзные меры по стандартизации взаимоотношений. Это тот самый процесс, который позволит регулировать внутри страны взаимоотношения недропользователей, коренных малочисленных народов и вообще людей, традиционно проживающих на территориях [промышленного освоения], властей», – считает cенатор от Республики Коми Елена Шумилова.

Советник руководителя ФАДН Сергей Тимошков отметил, что практическое назначение этнологической экспертизы все еще оформляется, а инструменты ее реализации требуют стандартизации. В этом вопросе сложились два основных подхода, каждый из которых востребован в различных условиях и целях. В тоже время они могут иметь различные требования к профилю экспертов, содержанию экспертизы и используемому инструментарию. По его мнению, региональная практика служит ориентиром для федерального законодателя, однако отсутствие консенсуса относительно целей экспертизы и универсального инструментария их достижения осложняют разработку соответствующего проекта федерального закона. Также Сергей Тимошков отметил, что неправительственная этнологическая экспертиза может иметь самостоятельное значение. Она верифицирует результаты государственной, а также использует более гибкий инструментарий, исходя из местной специфики.

Ирина Самсонова, главный научный сотрудник, заведующая отделом этносоциальных и этноэкономических исследований геосистем Академии наук Якутии, высказала мысль, что альтернативой закону об этнологической экспертизе может быть внесение дополнений в 82-ФЗ о гарантиях прав коренных малочисленных народов. По ее словам, если немного расширить понятие этнологической экспертизы, упомянутое в этом законе, и прописать случаи его применения и предмет исследований, «будет сделан большой шаг».

Василий Захаров, главный менеджер департамента федеральных и региональных программ ПАО «Норникель», рассказал об опыте проведения этнологической экспертизы на Кольском полуострове. Она проходит в связи с планирующейся разработкой Колмозерского месторождения лития. На основании этнологической экспертизы – мероприятий должной осмотрительности – вырабатывается план взаимодействия компании с коренными народами. Он включает три составляющих: снижение возможного воздействия объекта на предпроектной стадии, компенсация ущерба и мероприятия в области устойчивого развития. В начале 2024 года по итогам этноэкспертизы планируется процедура получения от жителей района свободного предварительного осознанного согласия на реализацию проекта, поделился планами Захаров.

Этнологическая экспертиза имеет аналог во всём мире под названием оценка социального воздействия, и он не должна подменяться экологической или технической экспертизой, высказала мнение Наталья Новикова, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН. По мнению эксперта, ключевая задача такой деятельности – не выплата компенсаций, а реальное сохранение традиционной среды обитания.

«Думаю, наши компании, и особенно крупные, уже довольно зрелые для того, чтобы всё-таки перестать относиться к малым народам как стейкхолдерам и начать относиться к ним как к правообладателям», – уверен Алексей Цыкарев, председатель Центра поддержки коренных народов и общественной дипломатии «Молодая Карелия».

Сергей Никоронов, директор Центра исследования экономических проблем развития Арктики экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, еще раз обратил внимание собравшихся на важность регулярного этнологического мониторинга, который показывает, насколько хорошо реализуются принимаемые по итогам этноэкспертизы планы.

Валентина Семяшкина, координатор по работе с населением фонда «Серебряная тайга» (признан иностранным агентом) из Коми, привела в пример сферу промышленной лесозаготовки. «Проблемы, связанные с воздействием освоения [территории лесозаготовителями] на жизнь коренных сообществ, до недавнего времени удавалось в какой-то мере решать благодаря тому, что серьезные компании были владельцами международного сертификата устойчивого лесоуправления FSC. К сожалению, у коренных сообществ в районах нефтедобычи пока нет никакого аналогичного инструмента защиты своих интересов, связанных с сохранением исконной среды обитания, традиционного хозяйствования… И институт этнологической экспертизы в связи с этим очень нужен», – поделилась она проблемами, актуальными для Коми.

Подводя итоги дискуссии, Александр Воротников подчеркнул, что, несмотря на все существующие разногласия, этнологическая экспертиза становится реальным инструментом социально-экономического развития. «В результате в такой экспертизе заинтересованы как компании, так и население, живущее на затронутых их деятельностью территориях. Это связано как с устойчивым развитием территорий, так и повышением ESG-рейтинга компаний, которое позволит бизнесу успешно работать и продавать свою продукцию за рубежом. Это напрямую связано с ростом доходов населения и территорий. И конечно, этнологическая экспертиза невозможна без этнологического мониторинга», – подытожил координатор экспертного совета ПОРА.

Накануне вопросы проведения этнологической экспертизы в Мурманской области в рамках будущей разработки литиевого месторождения обсудили на аналогичном мероприятии, организованном мурманским подразделением ПОРА.

Проектный офис развития Арктики является оператором этнологической экспертизы на Кольском полуострове и, помимо этого, организует разработку сводной методологии неправительственной этнологической экспертизы. В 2020 году ПОРА выступил оператором этноэкспертизы на Таймыре.